"ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СЛЕДСТВИЕ ДОЛЖНО МОЛЧАТЬ"

Интервью с адвокатом Тиграном Джанояном

- Г-н Джаноян, как это ни удивительно, главный обвиняемый по делу о теракте 27 октября 1999 г. в армянском парламенте Наири Унанян отказался давать показания и тем самым упустил возможность говорить в суде. Как Вы, адвокат, расцениваете его позицию?
- Решение Унаняна не давать показаний я расцениваю как тактический шаг, который он осуществляет по чьему-то совету. Это не результат его расчетов. Ему просто посоветовали так поступить. В этом усматривается стремление ограничить обвиняемого в его высказываниях. И он подчинился.
- Ряд ходатайств, выдвинутых обвиняемым на последних заседаниях, вызвали волну возмущения.
- Я думаю, поведение Унаняна в суде мало чем отличается от его поведения в ходе предварительного следствия. С одной лишь разницей: в суде он более скован, так как ему мешает наличие зрителей. В остальном правила игры те же. Задача Наири Унаняна состояла в том, чтобы максимально запутать ход предварительного следствия, перенести все обстоятельства, которые могли быть доказаны, в искусственную плоскость и тем самым попытаться разрушить их. По существу, его задачи и цели не изменились, и он попытается осуществить их и в зале суда.
- Г-н Джаноян, Вы исключаете, что обвиняемый, пытаясь запутать карты, потребует прямого эфира или изъявит другое аналогичное желание?
- Не исключаю по той простой причине, что Унанян никогда не отличался скромностью в изъявлении своих желаний и требований. Однако в данном случае важное значение имеет соблюдение судебной дисциплины. Суд, как мне кажется, должен принципиально руководствоваться законом и не допускать беспорядка в ходе судебного процесса. В этом плане у меня есть опасения, поскольку сейчас суд, стремясь не переступить рамки судебной благовоспитанности, не пресекает неожиданные вскакивания с места и неуместные заявления обвиняемого. Пока суд сохраняет рамки благовоспитанности.
- Как долго это может длиться, учитывая наличие указанных Вами консультантов?
- Уверен, что когда-нибудь выяснятся истинные цели, которыми были обусловлены взаимоотношения между участниками судебного процесса. Тогда, оставив в стороне судебную благовоспитанность, можно будет перейти к решительным действиям.
- В прессе появились публикации о пропаже некоторых документов из этого уголовного дела. Хотя военная прокуратура опровергла эту информацию, тем не менее, на Ваш взгляд, почему был поднят шум по этому вопросу?
- Сегодня я считаю преждевременным обсуждать вопрос о пропаже из уголовного дела документов, поскольку любая заинтересованная сторона (а в деле "27 октября" есть много явных и скрытых заинтересованных сторон) по-своему использует вопрос о целостности документов. Рассматривать эту проблему можно будет на будущих этапах судебного процесса. Вот тогда я смогу ответить на Ваш вопрос.
- Что Вы можете сказать о предварительном следствии по выделенной из дела части?
- Выделенная из дела часть, не имея реальной процессуальной основы, очень легко может быть использована в любых целях, в том числе - политических. Отход от правового аспекта всегда чреват непредвиденными последствиями. Для меня не будет неожиданностью, если по выделенной части создастся возможность оказания давления, в том числе и на суд. Материалы и интервью, которые появились в прессе по выделенной части, носят искусственный характер. Этим делается попытка обеспечить верховенство предварительного следствия над окончательным. Налицо определенный внеправовой контекст. Я думаю, что этим оказывается давление и на суд. Элементарные условия судебной этики подсказывают, что после начала судебного процесса предварительное следствие должно молчать.
- На Вас, как на представителя правопреемника Вазгена Сакркисяна, оказывалось давление?
- Конечно. Если на кого-то из участников дела "27 октября" оказывается давление, то это затрагивает и меня. Например, марафон предварительного следствия еще продолжается, что оказывает давление не только на меня, но также на суд и других участников процесса. Нам как бы говорят: что бы вы ни обсуждали, решать будем мы. Я расцениваю как давление и посвященные этому делу различные телешоу, в том числе и воскресную информационно-аналитическую передачу "Оракарг" с моим участием. Считаю просто абсурдным, что передачу подготовил и вел свидетель по данному делу, к тому же заинтересованный свидетель, который пока не давал показаний. Есть вопросы, которые еще предстоит с ним выяснить. И он, представляя какие-то материалы и данные из уголовного дела, пытается сформировать общественное мнение. Естественно, он выполняет определенные задачи, подчеркивает свою заинтересованность в исходе дела "27 октября", берет под защиту ряд обстоятельств, которые еще нуждаются в проверке, и этим показывает свою пристрастность.
- Почему же Вы приняли участие в этой передаче?
- По очень простой причине. Я дважды пытался уточнить ее основную тематику и конкретный круг вопросов, однако мне это не удалось. Поэтому я решил принять приглашение. В противном случае в центре студии стоял бы пустой стул, который был бы равносилен моему поражению.
- Какие у Вас взаимоотношения с адвокатом семьи Демирчянов Ашотом Саркисяном?
- С адвокатом Саркисяном у меня открытые и сугубо деловые отношения. Никаких принципиальных разногласий у нас нет.

Интервью вела
Маргарита ЕСАЯН